Жизнь замечательных Блонди - Страница 219

219

— Давайте перейдем к области культуры, — предложил кто-то, и Кристиана перекосило. — Кроме пет-шоу, элита имеет какие-либо предпочтения? Театр, кино, музыка? Эти направления вообще присутствуют на Амои?

— Что касается рядовых граждан, — произнес Кайл, — то они увлекаются ровно всем тем же, что и жители остальной Галактики. Новинки кинематографа и музыки доступны по общегалактической сети. Что касается театров… Увы, ни одна труппа еще не выражала желания посетить Амои с гастролями. Надеюсь, это досадное упущение будет исправлено.

— Ну а вы, вы сами? — допытывался журналист. — Я слышал, господин Ам большой знаток антиквариата, а вот вы, например, господин Крей, чем увлекаетесь?

Кристиану на мгновение показалось, что Себастьян сейчас ляпнет «да так, на досуге разоряю федеральные компании и проворачиваю разные махинации», однако обошлось.

— В те редкие свободные минуты, что у меня выдаются, — обаятельно улыбнулся Себастьян, — я люблю слушать музыку. Сознаюсь, пристрастия у меня не вполне обычные, я, видите ли, предпочитаю старинную музыку со Старой Земли. Вивальди, Моцарт… а в особенности Бах, не знаю даже, почему. Слыхали, быть может?

По лицам видно было, что не слыхали. Признаваться в собственной дремучести никто не пожелал, а потому вопрос был снят. И был он, на счастье, последним…

— К сожалению, наше время истекает! — Ведущая скорбно посмотрела в камеру. Себастьян из-за ее плеча улыбнулся задорно и обаятельно, Кайл — устало и вежливо. — Хочу поблагодарить господ Ли и Крея, столь любезно согласившихся ответить на наши вопросы. Надеюсь, подобные встречи станут доброй традицией, и не один еще миф об Амои будет развеян…

Дальше Кристиан не слушал. Коллеги его включились в активное обсуждение эфира, сходясь на мнении, что Кайл и Себастьян заранее договорились, как отвечать на вопросы, но вот откуда они узнали, о чем их будут спрашивать?

Кристиан гадать не желал, предпочитая спросить у самого Себастьяна. Вскоре он вместе с Кайлом появился в Эосе.

— Не завидую Кайлу, — заявил он с порога, совершенно по-приятельски хлопая Кайла по плечу, чему тот, казалось, вовсе не возмутился. — Каких-то пару часов отвечал на дурацкие вопросы, а вымотался так, будто неделю гонял пиратов в поясе астероидов! Адская работенка!

— Рад, что ты это понял, — суховато усмехнулся Кайл. Кристиан оторопел: они уже на «ты»! Он знал, что противиться обаянию Себастьяна мало кто способен, даже и Кайл, но чтобы настолько! — Прошу прощения, господа, у меня есть еще дела на сегодня.

— Мы неплохо сработали, а, Крис? — весело спросил Себастьян, когда Кайл откланялся.

— Если учесть, что несли вы чудовищную ахинею и запутали всех еще больше, то да, неплохо, — кивнул тот. — Себастьян, я понимаю, что вы договорились заранее, но… Ради Юпитер, как можно было догадаться, о чем будут вопросы?! Только не говори мне, что ты импровизировал, все равно не поверю!

— Крис, не надо недооценивать Кайла, — хмыкнул Себастьян. — Он на этом деле собаку съел, да и я не вчера родился. Журналисты поразевали клювики, и им можно было скормить любую чепуху, главное — приправить якобы приоткрытой завесой тайны… А вопросы… Ерунда. Мы просто обдумали, какой ассоциативный ряд выстраивается у обывателя при звуке слова «Амои». Блонди, Юпитер, пет-шоу, биотехнологии… Только и всего. Об этом нас и спрашивали. Импровизировать почти и не пришлось — разве что когда вылез этот паренек с компьютерными играми.

— И хмырь с Беаты, — кивнул Кристиан.

— Догадался? — ухмыльнулся Себастьян. — Да, и этот тоже… Кстати, Крис, как мы смотрелись?

— Отменно, — вздохнул Кристиан. — Кайл — как каменный истукан, а ты — просто само обаяние.

— Отлично, — кивнул Себастьян. — Так и было задумано, чтобы показать, что мы, Блонди, не все одинаковые. И еще важно было не обобщать, отвечая на вопросы, а сводить все на двух конкретных личностей — меня и Кайла. Кажется, тоже получилось, а?

— Особенно с твоей музыкой… — хмыкнул Кристиан. — Ты их умыл. Ты правда это слушаешь?

Себастьян улыбнулся.

— Я заглянул к Раулю и в лоб попросил назвать парочку доисторических композиторов, — сознался он. — Он и назвал.

— А почему Бах тебе понравился «особенно»? — поинтересовался Кристиан.

— Даже и не знаю, — дернул плечом Себастьян. — Должно быть, просто имя приятное…

— И все-таки вы молодцы, — помолчав, сказал Кристиан. — Не ударили лицом в грязь! Возможно, про нас начнут сочинять еще больше небылиц, особенно если кто-то решит наведаться на Амои не только затем, чтобы побывать в борделе. И все-таки этот телемост… Вы их заинтересовали, заинтриговали! В общем, это был…

— Это был прорыв, — закончил Себастьян. — Крис, за это нужно выпить!

Что они и сделали…

Несравненная колючка

И на Марсе будут яблони цвести…

из песни

В этот день любой мог с уверенностью сказать, что в Танагуру наконец-то пришла весна. Солнце пока не поднималось высоко на небосводе и не палило безжалостно, а ветер не гнал из пустыни клубы пыли — время песчаных бурь еще не наступило. Дни стояли погожие и ясные, и при этом чертовски холодные, едва ли не холоднее зимних, и все равно любой обитатель Танагуры с уверенностью мог сказать, что весна уже наступила, а потому можно наслаждаться хорошей погодой, не подвергаясь опасности задохнуться от пыли или получить тепловой удар — солнце, хотя и светило вовсю, но совсем не грело.

Увы, оценить все прелести ранней амойской весны могли только коренные обитатели Танагуры, тогда как случайным пришельцам приходилось весьма и весьма несладко. Трое таких вот случайных пришельцев сидели на старых ящиках неподалеку от взлетной полосы и предавались унынию. Один из них, высокий ладный парень, то и дело косился на предмет, служащий источником столь мрачного настроения, и заунывно и неизобретательно матерился. Видно было, что ругаться безо всякого толку ему давно надоело, но остановиться он уже не может. Второй, низкорослый и плотный, с замысловатой татуировкой на щеках и затейливо выстриженными волосами, безостановочно курил, пуская довольно-таки вонючий дым в безоблачное высокое небо. Третьей в этой компании была худая некрасивая женщина неопределенного возраста — то ли двадцати лет, то ли сорока. Она куталась в широкую засаленную шаль, совершенно не подходящую к остальной ее одежде, и хмурилась, кусая губы.

219