Жизнь замечательных Блонди - Страница 434

434

— Вот-вот! — подхватил Вернер и взял одну куклу. — Добро бы хорошего качества были, а то… — Он потянул куклу за прядь длинных волос, и та моментально оторвалась. Кукла осталась наполовину лысой. — Дешевка!

Вернер кинул куклу обратно в ящик. Эмиль подавил ухмылку.

— Интересно, что дети с ними делают? — спросил вдруг Вернер.

— Играют, — удивился Эмиль такому невежеству коллеги.

— Я понимаю, но как с этим можно играть?!

— Ну… например… — Эмиль порылся еще в одной коробке, нашел желтоволосую куклу в «богатом» красно-черном костюмчике, отделанном золотой ленточкой (позолота осыпалась, швы расходились, отовсюду торчали незакрепленные нитки), потом вторую, темноволосую, поставил их друг напротив друга, задумался на мгновение… Потом произнес писклявым голосом, довольно точно копируя интонации Второго Консула: — Я требую немедленно прекратить это безобразие!!! — Он пошевелил желтоволосую куклу, заставив ее гневно встряхнуть волосами, и ответил за вторую: — Да, господин Ам, будет немедленно исполнено, господин Ам! Ой, что это с вами, господин Ам? Ой, у вас наплечник отвалился… ой, и второй…

Вернер тихо взвыл и замахал на Эмиля руками.

— Так, Джефферсон? — обратился к начальнику полиции Эмиль. Тот как-то незаметно просочился в кабинет и имел удовольствие наблюдать за представлением.

— Так точно, господин Кан, — ответил тот невозмутимо. — Могу отметить, что девочкам еще нравится менять этим… гм… изделиям прически и костюмы — видите, те, что на них, не лучшего качества. А роль Эоса или особняка в Апатии может играть домик «барби»…

— Откуда такие подробности? — встрепенулся Вернер.

Джефферсон, поняв, что прокололся, запираться не стал.

— Гхм… — смущенно откашлялся он. — Прошу прощения, сэр. Мои младшие дочери в восторге от этих игрушек…

Вернер схватился за голову и тихо застонал.

— Качество в самом деле оставляет желать лучшего, сэр, — продолжал Джефферсон. — Однако некоторые осведомители сообщают, что местные производители собираются наладить выпуск коллекционных фарфоровых кукол. Разумеется, ручной работы, а главное — с портретным сходством. Драгоценности будут настоящими… Эти господа считают, спрос будет.

— Я бы купил такую, — задумчиво произнес Эмиль.

— Я тоже! — рявкнул выведенный из себя Вернер. — Купил бы куклу Себастьяна!!! Исключительно ради того, чтобы оторвать ему башку и разбить об стенку! Хотя бы так… И хватит об этом! Джефферсон, что вы хотели?

— Сэр, — приосанился Джефферсон. — Здесь у нас задержанный…

— И что? — нахмурился Вернер. — Вы не можете с ним сами разобраться?

— Я думаю, сэр, вас заинтересует этот человек, — произнес Джефферсон крайне серьезным тоном. — Видите ли… — Он чуть наклонился к начальнику и, понизив голос, пояснил: — Это политический…

— Какой еще политический?! — Вот кто-кто, а Вернер шептать не привык. — Давайте его сюда, Джефферсон! Что еще за дела вы там людям шьете?…

— Ничего подобного, сэр, — сдержанно ответил тот. Эмиль наслаждался спектаклем. — Липовых дел мы, как вы изволили выразиться, никогда никому не шили. Вот показания свидетелей, вот протокол допроса, можете ознакомиться. Задержанный признает, что…

— Да погодите вы, Джефферсон, — досадливо сказал Вернер. — Дайте прочитать…

Эмиль подошел к коллеге и заглянул ему через плечо. Чем дальше он читал, тем шире становилась его улыбка.

— Мда… — произнес Вернер, отложив документы. — Давайте сюда этого… как его…

— Маккензи, сэр, Джон Маккензи, — подсказал Джефферсон и, высунувшись за дверь, скомандовал кому-то: — Задержанного к господину Дирку!

Полицейский ввел в кабинет невысокого полноватого человечка с замечательными пышными усами. Одет он был недешево, но довольно старомодно, так лет сто назад одевались бизнесмены средней руки, отправляясь на пикник куда-нибудь «на природу» (разумеется, имелась в виду не амойская природа): бриджи, дорогие ботинки, безупречный пиджак (правда, слегка измятый после ночевки в полицейском участке), небрежно повязанный шейный платок… Словом, этакий провинциальный шик.

— Джон Маккензи… — протянул Вернер, гладя кота. — Это вы?

— Д-да, это я, и я решительно не понимаю, по какому праву!..

— Ти-хо! — скомандовал Вернер, графин на подоконнике жалобно звякнул, а кот недовольно дернул ухом. — В моем кабинете попрошу голос не повышать. Вы не дома… на этом, как его…

— Нью-Веллингтоне, сэр, — снова подсказал Джефферсон.

Эмиль опять подавил улыбку: эту сцену он наблюдал уже много раз. Вернер, разумеется, прекрасно помнил и имя задержанного, и, надо думать, его адрес до последней буквы, но все равно изображал рассеянность. Видимо, ему казалось, что так он становится похож на умудренного опытом полицейского из старинного фильма, Джефферсон же охотно играл роль его напарника.

— Ага, Нью-Веллингтон… свободная планета, значит, — протянул Вернер. — Однако гражданство у вас двойное, господин Маккензи, как я посмотрю, и родное, так сказать, и федеральное имеется… Зачем это вдруг?

— Видите ли… видите ли, я — путешественник! — заговорил Маккензи. Усы его подпрыгивали от волнения. — А с федеральным гражданством намного проще получать визы… Знаете, очень непросто было его выбить, в Федерации настороженно относятся к гражданам свободных планет…

— Угу, значит, они вам — гражданство, а вы взамен подрывную деятельность вести подрядились, так, что ли, выходит? — спросил Вернер.

— Что!? Да я… моя семья — самая уважаемая на Нью-Веллингтоне, мы ведем род от первых колонистов, и чтобы я взялся… — задохнулся от негодования Маккензи.

434